– Так я и думал, – Блейд принял ее молчание за утвердительный ответ. – Можешь расслабиться, я не стану упрашивать тебя, и ты не осквернишь свое тело связью с индейцем. Спокойной ночи, мисс Браниган.

Шэннон поморщилась – слова Блейда глубоко ранили ее. Она всегда гордилась тем, что способна по достоинству оценить человека, но Блейд не похож на других. Да, он – индеец, но он – самый что ни на есть мужчина. Ну что ж, пусть он думает, что она презирает его.

Следующий день оказался точной копией предыдущего. Блейд и Шэннон шли до тех пор, пока могли передвигать ноги, затем немного отдохнули и опять тронулись в путь. Солнце превратилось в жестокого врага, нещадно паля с утра до ночи. От его лучей лицо и руки Шэннон побагровели, веснушки выпуклыми крапинками выступали на ее переносице, но, по мнению Блейда, это ничуть не портило ее внешность.

– Еще далеко, Блейд? – нарушила молчание Шэннон.

Ей было невыносимо плестись по бескрайней прерии, не разговаривая. Блейд вздрогнул. Его тоже тяготило напряженное молчание.

– Еще два-три дня. Видишь ту скалу из известняка? За ней будет утес Скотта, а от него рукой подать до форта Ларами.

– Как ты думаешь, обоз еще в Ларами?

– Сомневаюсь, – задумчиво произнес Блейд. – Полагаю, они не станут терять время зря и, как только сделают необходимые запасы продовольствия, продолжат путь. До Орегона еще далеко, а у них на счету каждый день. В горах рано выпадает снег.

– А как же я доберусь до Бойсе? – в отчаянии воскликнула Шэннон. – Смогу ли я найти другой обоз?

– Только весной.

– Весной! Но что я буду делать до весны?

– Я уверен, что кто-нибудь сдаст тебе квартиру или, скорее всего, ты поселишься в семье военного. Это – обычное дело, – заверил он девушку. – В форте...

Блейд оборвал себя на полуслове и насторожился.

– В чем дело, Блейд?

– Всадники.

– Что? Я ничего не слышу.

– Скоро услышишь. – Он опустился на колени и приложил к земле ухо.

– Что нам делать?

– Ничего. Лошади подкованы. Это не индейцы.

Шэннон изумленно открыла рот. И как только Блейд может слышать то, о чем другие даже не подозревают?

Через несколько минут вдали показались всадники.

– Кавалерия, – сказал Блейд с непроницаемым лицом.

– Слава Богу! Может быть, я все-таки смогу вовремя добраться до форта Ларами.

Блейд ничего не ответил, и они молча стали ждать. Каждый думал о своем. Блейд знал: как только они доедут до Ларами, отношениям с Шэннон наступит конец. Встречи и разговоры могут подорвать и без того испорченную репутацию Шэннон. То, что она была похищена индейцами и провела несколько дней в обществе метиса, означало одно – ее изнасиловали. Конечно же, Шэннон все будет отрицать, но для ее же блага Блейду вообще не следует показываться ей на глаза.

Шэннон тоже чувствовала, что в Ларами Блейд станет ей совершенно чужим человеком. Чутье подсказывало, что никто не поймет и не одобрит ее дружбы с метисом. «С каких это пор тебя волнует чужое мнение? – спросил ее внутренний голос. – Не ты ли считалась в семье самой своенравной?»

– Вот и они, Шэннон, – прервал ее размышления голос Блейда.

Всадники остановились по сигналу лейтенанта, который спрыгнул с коня и подошел к Шэннон. Поклонившись, он спросил:

– Мисс Браниган, я полагаю?

Несмотря на ужасную усталость, Шэннон выдавила улыбку на потрескавшихся от солнца губах:

– Она самая, лейтенант.

– Вы восхитительны, мисс Браниган, – офицер любезно улыбнулся. – Я лейтенант Рональд Гудмен. Мы разыскиваем вас.

– Правда? – удивилась Шэннон.

– Ваши друзья рассказали нам о похищении и настаивали, чтобы был послан отряд на ваши розыски, особенно чета Джонсонов.

– Они все еще в Ларами? – с надеждой спросила Шэннон.

– Должны были уехать сегодня утром, – ответил Гудмен, сокрушая ее надежды, – в форте их ждал новый проводник. Он и поведет их до Орегона. Остался только Клайв Бейли, у него магазин в Ларами.

Казалось, лейтенант только сейчас заметил Блейда, стоявшего молча около Шэннон.

– Ты и есть тот самый метис, которого зовут Блейд? – Презрительно скривив губы, он оглядел Блейда с ног до головы. Было вполне очевидно, что он не любил индейцев и не пытался скрывать это.

– Я – Быстрый Клинок.

– Почему идете пешком? Что это за история с Бешеным Волком? Мы приготовились помочь, но вижу, ты прекрасно справился сам.

– Долго рассказывать, лейтенант, как-нибудь в другой раз. Я полагаю, нужно быстрее доставить в форт мисс Браниган.

Лейтенант Гудмен недовольно поджал губы:

– Я не нуждаюсь в советах метиса. – Он повернулся к Шэннон. – Простите меня, мисс Браниган, я вовсе не такой невнимательный. Вы можете ехать со мной, а для метиса есть лошадь.

Шэннон искоса взглянула на Блейда.

Если он и обиделся на Гудмена, то не показал вида, но девушка заметила в глазах Блейда холодную ярость – лейтенант задел его самолюбие. Шэннон тоже рассердилась, поскольку считала несправедливым равнять Блейда со всеми индейцами. Раньше эта мысль не приходила ей в голову, но сейчас она вовсе не была уверена в том, что все индейцы плохие люди. Ей чрезвычайно понравилась Поющая Радуга, она испытывала уважение к Желтому Псу; теперь лишь индейцы, подобные Бешеному Волку, пугали девушку и вызывали отвращение и ненависть.

Блейд крепко сжал кулаки, не давая гневу вырваться наружу. Ему необходимо найти нелегального торговца оружием. Блейд знал, что столкнется с людской ненавистью, когда согласился сопровождать обоз. Люди, подобные лейтенанту Гудмену, ничуть не лучше Бешеного Волка. И те, и другие ненавидят людей только за то, что у них другой цвет кожи.

Лейтенант Гудмен посадил Шэннон на лошадь, а сам взобрался позади нее в седло. Шэннон почувствовала, как его рука задела ее грудь, когда он потянулся за поводьями. Она сделала вид, что не заметила, но решила при случае поставить его на место.

– Я не хотел говорить в присутствии других мужчин, мисс Браниган, но вы в порядке? Индейцы не... обидели вас, нет?

Шэннон прекрасно поняла, что имел в виду лейтенант.

– Я в полном порядке, – заверила она, – меня никоим образом не обидели.

– А как насчет метиса? Опыт мне подсказывает, что им доверять нельзя. Надеюсь, он не пытался... ну, в общем...

– Лейтенант Гудмен, – раздраженно сказала Шэннон. – Блейд спас меня от Бешеного Волка и от ужасной участи. Я в огромном долгу перед ним и не знаю, смогу ли когда-нибудь расплатиться. Пожалуйста, не говорите о нем в таком пренебрежительном тоне.

Гудмен настолько поразился, что потерял дар речи. Похоже, эта рыжеволосая прелестница отдает предпочтение какому-то дикарю, а не такому утонченному джентльмену, как он. «Интересно, спала ли она с этим индейцем? Или ее все-таки изнасиловали, но она стыдится признаться в этом?» – размышлял Гудмен. Он всерьез сомневался, что ирландочка оставалась девственницей, а поскольку ее репутация под вопросом, вполне можно будет настоять на близости.